Чужие миры [ Авт. сборник] - Владимир Васильев

Еще рассказывают, что изгнанники стараются сбиваться в группы по десятку-полтора, обживают подходящий Лист и нападают на все кланы без разбору. Чушь, наверное, изгоняют-то их без оружия. Ло Вим ни разу не был свидетелем нападения изгнанников. Вот битвы между кланами — это пожалуйста, это дело обычное…

Настроения не подняла даже жареная зубрятина. Вяло дожевав мясо, ло Вим спрятал остатки в котомку, закусил корешком вузы и пошел ладить жилище.

Времени это занимало не то чтобы много, однако приходилось долго готовиться. Сок агавы — раз (не меньше трех бурдюков), полость найти подходящую — два, подождать, пока выйдет ядовитый газ, — три, и еще следить, чтобы в полость первыми не влезли шмели.

Агава нашлась сразу, шагах в двадцати от поляны. Старая, толстая, истекающая соком. Поверхность Листа вокруг нее пожухла и сморщилась, покрывшись твердой стекловидной коркой. Два надреза под сучками — и вот уже густой маслянистый сок тонкой струйкой стекает в подвешенный бурдюк. Вскоре отыскалась и подходящая полость — наполненный газом пузырь в теле Листа. Благодаря тысячам полостей многотонные Листы и обрели способность летать. Одновременно они служили Листам желудками: все, что туда попадало, усваивалось без остатка, за исключением лишь семян. Семена Лист выталкивал за пределы полости, где они благополучно прорастали. Вскрытая полость затягивалась в считанные минуты: взмахнул мечом, бросил что хотел и иди себе, много газа все равно не улетучится. Но если плеснуть на края надреза сока агавы, они затвердеют на глазах. Тогда газ выйдет без остатка. Если все так и бросить, Лист нарастит поверх остекленевшего куска новый живой слой, и постепенно полость вновь заполнится газом. Если же облить соком всю полость — и стены внутри, и сверху вокруг щели-надреза, получится отличное жилище. Натаскать туда веток, мха, покрыть плащом — логвитское ложе, год можно проспать!

Отточенный меч вспорол зеленую мясистую массу; ло Вим тотчас же нацедил целую лужу сока агавы, обойдя надрез по кругу несколько раз. Сок быстро впитывался в тело Листа; подставив бурдюк под новую струйку, ло Вим задумчиво глядел на быстро стекленеющее пятно.

Газ выходил из полости минут десять. Когда зыбкое марево над трещиной рассеялось, бурдюк как раз наполнился вторично. Ло Вим взялся за меч, вырубая правильный ход. Листу было больно, он знал, но знал он и то, что людская жизнь — всегда чья-нибудь боль. Лист простит, как прощал не раз и ло Виму, и всем людям Мира, ибо без людей Листам достанет иной боли.

К вечеру ло Вим опрыскал соком все свое жилище; выждал еще час, чтобы мертвые ткани Листа окончательно затвердели, устроил себе постель из пахучих пихтовых лап и выбрался наружу, преисполненный гордости за свою работу. Отдраил потускневший меч, подкрепил силы мясом зубра и уселся спиной к развесистому платану, стоящему поодаль от других деревьев, созерцать звезды в просветы между ветвями, шуршащими на ветру.

Ло Вим любил звезды. Казалось, это далекие костры на небесных Листах, тех, что летают выше Солнца. Смотрит ли оттуда хоть кто-нибудь на тусклую звездочку в ином небе — костер у жилища ло Вима?

А как там клан? Как Семья?

Одиночество гнетет людей, вселяя тоску и неуверенность. Ло Вим неотрывно глядел ввысь; а ветер все шелестел в кронах, и это было странно и непривычно: значит, Лист действительно обгонял ветер.

Два дня ло Вим отдыхал, отъедался и залечивал рану целебными травами. Внизу тянулась бесконечная равнина — теперь Лист летел перпендикулярно ветру и все так же низко. Тушу зубра пришлось скормить соседней полости — начала портиться. Первая же охотничья вылазка завершилась вполне успешно: ло Вим подстрелил двух куропатов, причем вернул обе стрелы. Больше заняться было нечем. Он послонялся по Листу, распугивая зверье, и вернулся к жилищу. Должно быть, зубр здесь обитал лишь один, а других опасных хищников на том же Листе обыкновенно не водилось.

Еще через день ло Вим, отчаявшись узреть в небе чей-нибудь Лист, надел крылья и взмыл над своим летающим пристанищем. Боковой ветер подхватил его, вознеся к самому Солнцу; Мир чернел внизу, беспокойный и меняющийся, подернутый легкой дымкой, и лишь один Лист видел ло Вим из поднебесья — тот, где провел последние дни.

Он метался над Миром, едва не теряя Лист из виду, но только равнина, Солнце и ветер разделяли его одиночество. Обессиленный, ло Вим едва дотянул до Листа вечером, не стал даже есть. Заполз в жилище, как барсук в нору, и забылся тревожным сном одиночки, отбившегося от стада.

2

Наутро ло Вим, злой и невыспавшийся, отправился на охоту. Куропаты так и шныряли в подлеске, подстрелить парочку ничего не стоило.

Отойдя от центра Листа, ло Вим ощутил нечто странное. Лес стал иным, нежели раньше, но уловить изменение никак не удавалось.

Стало вроде бы теплее. Ло Вим распустил верхний шнурок ворота, взял лук на изготовку…

И услышал голоса. Кто-то переговаривался за кромками. Крылья принесли на его пристанище людей!

До кромок было недалеко. Убрав лук за спину, ло Вим пополз вперед, змеей огибая стволы деревьев. Вот и первая кромка, твердый полувысохший нарост, знак близкого края. Голоса доносились из-за нее. Перевалившись через кромку, ло Вим припал к Листу, как жук-джар: растопырив руки и ноги, елозил телом по глянцевой поверхности, усеянной хвоинками и бурой трухой, отнятой ветром У кромок. Деревьев здесь почти не росло.

Вторая кромка — а голоса все еще далеки. Ло Вим скользнул за нее и замер у одинокого клена, странно наклоненного к центру Листа. Да и поверхность что-то круче к краю, чем обычно…

Получалось, что голоса звучат за третьей кромкой. Лист там, что ли? Или парят на чешуйчатых крыльях ло-охотники?

Осторожно и неторопливо, как мудрый ящер-варан, ло Вим достиг третьей и последней кромки, края парящего блюдца. Выглянул и обомлел.

Лист покоился на поверхности Мира. Покинул свою извечную обитель — Высоту — и опустился на каменистую твердь, которую всегда избегал!!

Ло Вим даже приподнялся, чтобы получше рассмотреть раскинувшуюся перед ним плоть равнины, близкую и оттого непривычную. Голоса враз смолкли. Теперь ло Вим увидел тех, кто говорил. Двое в черных плащах, стоящие на камнях, словно на Листе. Они смотрели на ло Вима. Вряд ли это предвещало что-нибудь хорошее.

— Эй, гляди! Кто это там?

Незнакомцы обнажили мечи и бросились к Листу. Впрочем, на него так просто не вскарабкаешься: третью кромку от поверхности Мира отделяло локтей семьдесят — восемьдесят.

Однако черные плащи, похоже, придерживались другого мнения — иначе зачем такая спешка? Ло Вим решил убраться подобру-поздорову; вскочил на ноги и припустил в лес, перепрыгивая через валики кромок.